Бракованная. Фея на сдачу

Виктория Вера

Глава 1

МХ1418

— Наставница, прошу вас, не нужно! Пожалуйста, скажите, что мне нездоровится!

Проходим по длинным коридорам подземного перехода, пол здесь всегда особенно холодный, а мелкие камушки привычно впиваются в пятки. Ещё влажные после длительного мытья волосы неприятно липнут к телу холодными прядями. А кожу слегка саднит от того, с каким старанием её натирали сёстры.

Но беспокоит меня вовсе не это.

— Ты должна радоваться, что Ваана Таха выбрал тебя своей женой!

— Сто пятнадцатой наложницей, наставница.

— Да какая разница? Не каждой фее удаётся попасть во дворцы хозяев! Ты должна ценить это, неблагодарная девчонка!

На нашей планете пятьдесят шесть дворцов и каждый принадлежит одному из спонсоров — мужчине, старшему в своём роду. Дворец Ваана Таха один из самых больших.

— Ах, 1418-я, какая же ты дурочка! — щебетание 1437-й раздражает. Она, как обычно, не на моей стороне. — Не понимаешь своего счастья. Ваана Таха сразу заявил на тебя права! Наставница, прошу, замолвите за меня сегодня словечко, может господин, наконец, оценит меня?

Тьма подземных коридоров заканчивается, мы выходим в светлые палаты и направляемся к углублению для мытья ног.

— Я не хочу туда идти… — очередная попытка воззвать к жалости ту, что воспитывала меня с младенчества.

Знаю, что это бесполезно, но паника разливается по телу, мешая вести себя достойно воспитанницы Общины.

— Глупая, лучше подумай, что с тобой станется, если господин откажется от тебя! — снова встревает 1437-я.

— Да лучше стать Безмолвной, чем…

— Типун тебе на язык, гадкая ты девчонка! Не-бла-го-дар-на-я!!! — перебивает меня окриком наставница и выкладывает на мраморный стол несколько свёртков.

Пару мгновений она размышляет, какой из них выбрать, а затем трепетно раскрывает тонкие листы акайи и двумя пальчиками вытаскивает из них шортики и лиф. Протягивает их мне.

Саири — мои одежды для осмотра. Тёмные и полупрозрачные, как паутина сераний. Я их заранее ненавижу.

— Посмотри, какие здесь ткани! — 1437-я восторженно крутится вокруг. — Я готова на всё, лишь бы оказаться в одном из дворцов! Вот бы и мне примерить саири…

Подруга пытается развернуть второй свёрток, за что наставница звонко шлёпает её по руке.

— 1437, чего бездельничаешь? Помоги сестре с волосами!

Сестрица подхватывает широкий гребень и подскакивает ко мне:

— Рунилья рассказывала, что во дворце дают сладости! А мне страсть как хочется попробовать! Знала бы ты, как мне надоело питаться паттатами! Паттат тёртый, паттат сырой, паттат печёный… на-до-е-ло!!

А я бы вечно ела паттат, лишь бы меня оставили в Общине. Знаю я, за какие особые старания фей награждают сладостью. И мне не светит её попробовать, потому что я скорее откушу его мерзкий отросток, чем позволю касаться себя.

— 1418, ты ещё не переоделась? Если сейчас же не будешь готова, пойдёшь голой! Неблагодарная ты девка! Вечно с тобой одни проблемы!

Только сейчас осознаю, что не могу разомкнуть пальцы, сжимающие тонкую полупрозрачную ткань. Просто не знаю, как себя заставить это надеть.

— Давай, давай, чего стоишь глаза в пол? Быстро сняла своё рваньё и одела саири!

— Наставница, ну пожалуйста, — снова вклинивается сестрица, — замолвите за меня слово! А если я стану избранной женой, — её голос превращается в патоку, — то буду просить перевести вас во дворец!

— Эка ты мечтательница! — наконец, перестаёт игнорировать её наставница. — Да у Ваана Таха уже две избранных жены! Куда ему столько? Не будет он больше никого выбирать, помяните моё слово!

1437-я уже много лет лелеет мечту стать избранной женой одного из спонсоров, родить для него сына и уже навсегда остаться во дворце. Но для этого нужно пройти долгий путь. Сначала стать наложницей, потом женой и если фея сможет покорить своего хозяина, доказав бесконечную преданность, только тогда он позволит фее родить сына…

— 1418! Идёшь голой!

— Н-нет, нет, наставница, я мигом, я сейчас, — выхожу из оцепенения и дрожащими пальцами натягиваю шорты и лиф.

После грубой хламиды, тонкая нежная ткань ощущается, как нечто невероятное. Но я всё равно её ненавижу. Потому что она почти ничего не скрывает.

В спальне господина горит яркий свет. Как обычно, чтобы ему хорошо было видно. Он трогает меня своими мерзкими пальцами, даже заглядывает в рот и поднимает волосы, чтобы осмотреть шею сзади. Затем обходит спереди, зависая взглядом на пока ещё скромных полушариях груди под полупрозрачным тонким лифом.

Похоже, увиденное ему нравится, так как он довольно причмокивает.

— Почему у неё до сих пор не начался процесс окукливания? Почему она до сих не переродилась? Вы проверяли её?

— Особь МХ1418 полностью здорова, — напряженно отчитывается наставница и расплывается в подобострастной улыбке.

Девочкам не дают имён от рождения. Я просто особь МХ1418. Буквы обозначают общину, а цифра — мой порядковый номер. Право на имя даётся лишь избранным жёнам. И выбирает имя только хозяин.

Все в Общине знают, что у МХ1418 никогда не будет имени.

— Крайние сроки окукливания ещё не вышли, господин, — при этих словах наставница переводит на меня задумчивый взгляд, подозрительно щурится и что-то подсчитывает.

Ухмыляюсь. До перерождения меня не могут отдать во дворец. Моё тело просто не имеет некоторых органов. Вообще-то, я должна была окуклиться аж пять сезонов назад, но нашла способ оттянуть этот момент. Я пью снадобье, которое для меня делает одна из Безмолвных. Как такое возможно? О, мне просто повезло!

Однажды я сбежала с от наставниц и спряталась под лестницей подвальных этажей. Там меня и нашла Безмолвная. Положила руку на голову и погладила мои волосы. Это была первая в моей жизни ласка. Первая и последняя… я разрыдалась и рассказала всё, что кипело в моей душе в последние годы. Безмолвная улыбнулась и жестом показала уходить, пока меня не нашли и не наказали. Позже она тайком передала мне бутылочку и как могла объяснила, что нужно пить по нескольку капель в день. Я доверилась и вскоре поняла, что окукливание, которое по всем признакам вот-вот должно было начаться, всё никак не наступает… а, значит, меня пока нельзя сделать наложницей.

— Можешь идти, я позову, если что-то потребуется, — спонсор делает вальяжный жест рукой и наставница, подобострастно кланяясь, задом пятится к дверям, оставляя нас наедине.

Мужчина обходит меня по кругу, снова причмокивает и бубнит что-то себе под нос. От его сального взгляда хочется попросить сестёр взять самые жесткие мочалки и я даже не буду скулить, когда они натрут меня ими до красноты.

— Этот лиф мешает мне всё рассмотреть, сними его, — машет рукой перед носом с видом напыщенного индюкана, словно считает, что мне нужно пояснить все действия жестами.

Стою и не реагирую, размышляю о том, как ему удаётся в любую сказанную фразу добавлять нотки капризной визгливости.

Несколько мгновений ничего не происходит, а затем он, видимо, устав ждать сам тянется к лифу. В ужасе отшатываюсь и бью его по рукам. Не знаю, как это вышло… как-то само…

— О!!! Всё такая же строптивица! — он хватает за волосы и с силой тянет вниз так, чтобы мне пришлось опуститься перед ним на колени. — Будет очень интересно поработать над тобой.

Его тонкие губы расплываются в гадкой ухмылке.

— Жаль, что ещё не переродилась. Но мы уже сейчас можем проверить, чему тебя обучали в Общине на мои средства.

Свободной рукой он начинает расстёгивать ремень, и я уже понимаю, чем это для меня закончится. Сёстры рассказывали, что подобное не редкость, так спонсоры проверяют особей на “пригодность”.

— Только попробуйте и останетесь без своего мерзкого отростка! — шиплю сквозь зубы, игнорируя боль от выдираемых волосков.